На главную страницу | На Мероприятия

На Парламентские слушания

Законы | Права родителей | Семья и школа | Семья и демография | Новости, события, мероприятия
Дети и СМИ | Родительский форум | О нас | Родительское движение

Клочкова А. В., кандидат социологических наук

                                Пристанская О.В., кандидат юридических наук

Информационные предпосылки криминализации общественного сознания

Разгул преступности в современном российском обществе не сводится, как это нередко представляют, лишь к усугублению ее количественных и качественных показателей, неблагоприятным тенденциям ее развития. Те неутешительные прогнозы, которые строят по этому поводу криминологи, основаны на понимании ее глубинных и не столь бросающихся в глаза социально-психологических процессов, порождающих преступность, порождаемых ею и неизменно сопутствующих ей.

Опаснейшим из них, при том явно недооцениваемым как общественным мнением, так и властными структурами, является процесс нарастающей криминализации общественного сознания который носит труднопреодолимый, а отчасти и необратимый характер. Данный процесс связан с криминогенной деформацией ценностно-нормативной системы общества, размыванием и девальвацией социально позитивных ценностей, установок, стереотипов поведения, нравственных идеалов людей. Он сопровождается широким распространением среди законопослушных слоев населения антиобщественных взглядов, представлений и установок допускающих, оправдывающих, поощряющих, либо открыто провоцирующих нарушения уголовно-правовых запретов. В общественном мнении культивируются ценности и нормы криминальной среды, стереотипы правонарушающего, в том числе преступного поведения, якобы оправданного материальными, моральными, социальными, экономическими, политическими и иными соображениями. В массовую культуру, повседневный обиход внедряются элементы преступной субкультуры:

специфические для пенитенциарных учреждений, жаргон, способы коммуникации и разрешения конфликтов, блатное творчество.

На фоне, а во многом и под влиянием перечисленных выше процессов происходит резкое снижение так называемого социально-позитивного иммунитета общества. Такой иммунитет от преступности как гарантии безопасности и самосохранения общества, его защиты от тотального криминального поражения в норме должен включать в себя совокупность как минимум следующих социально-психологических элементов:

• оптимизм населения в оценке потенциальных возможностей общества по противодействию преступности, адекватному реагированию на развитие криминальной ситуации;

• доверие граждан к реальной способности и решимости государственной власти и правоохранительных органов противостоять преступности;

• уверенность населения в личной и коллективной защищенности от криминальных посягательств, прежде всего от преступлений связанных с насилием;

• восприятие подавляющим большинством населения, в качестве нормотипичных моделей законопослушного поведения, целенаправленно культивируемых государством и обществом с помощью соответствующих социальных инструментов, в том числе СМИ;

• абсолютная и ситуативная неприемлемость   массовым сознанием любых нарушений уголовно-правовых запретов;

• формирование уважения граждан к закону, подлинным духовным ценностям, общепринятым нормам поведения, повышение авторитета государственной власти и правоохранительной системы.

Статья опубликована в Вестнике МГУ имени М.В. Ломоносова, серия «Право», 1999 г., № 1.

Как показали последние криминологические исследования², все перечисленные показатели в современном постперестроечном Российском обществе неуклонно снижаются, вплоть до превращения их в свои антиподы.

Снижению антикриминального потенциала общества способствует отсутствие адекватной грамотной информационной политики государства, которая ориентировала бы на достижение целей национальной безопасности, защиту социума от преступности, повышения уровня правовой культуры населения.

Анализ представлений респондентов о состоянии преступности в стране показывает, что 2/3 из них оценивают его как неблагоприятное, в том числе: как ухудшающееся - 38,9%, катастрофическое, угрожающее самому существованию государства - 26,0%. По мнению двух из трех опрошенных, реально существует опасность криминального заражения общества, а каждый пятый считает, что этот процесс уже приобрел необратимый характер.

Симптоматично, что в предполагаемом случае возникновения реальной угрозы преступного посягательства около 2/3 респондентов рассчитывают лишь на самих себя и свое окружение и всего около четверти на - помощь правоохранительных органов. При этом почти три четверти опрошенных испытывают определенное беспокойство за свою безопасность, а каждый четвертый взрослый и каждый шестой студент ощущают постоянную тревогу.

Что касается отношения населения к закону и к возможности его нарушения, то по результатам исследования, лишь четверть опрошенных вербально ориентирована на безусловное его соблюдение. И только каждый седьмой студент и каждый пятый взрослый считают, что нет таких целей, которые оправдали бы умышленное преступление.

В последние годы значимость проблемы негативных эффектов СМИ неоднократно подчеркивалось не только отечественными, но и зарубежными учеными. Специалисты в области криминологии, социологии, социальной психологии и педагогики всерьез обеспокоены тем разрушительным, деформирующим влиянием на массовое сознание, нравственно-психологический климат в обществе, которое оказывают средства массовой коммуникации в сочетании с другими не благоприятными факторами. Еще в начале 1994 года участники Международного семинара в Москве «За честный бизнес» ученые, практические работники правоохранительных и иных государственных органов, служащие ведомственных и частных служб безопасности, предприниматели отметили данное обстоятельство в официальном обращении к высшим органам власти Российской Федерации. В числе «опасных для интересов народов России явлений» были выделены:

пропаганда СМИ насилия, вседозволенности, реклама ими криминальных услуг, как крайне неприятное последствие коммерциализации СМИ.

В апреле того же года участники парламентских слушаний, посвященных борьбе с преступностью и укреплению правопорядка в Российской Федерации, приняли специальное заключение, В нем они обратились к средствам массовой информации, их редакционным коллегиям и журналистам с предложением развернуть всестороннее объективное освещение проблем борьбы с преступностью, активно вскрывать причины негативных явлений, способствовать формированию у населения уважения к закону, повышению авторитета работников правоохранительных органов.

На IX Конгрессе ООН по проблемам предупреждения преступности и обращения с правонарушителями (1995 г.) подчеркивалась связь деятельности СМИ и состояния преступности, обращалось внимание мировой общественности на необходимость совершенствования профессиональной квалификации, правосознания и гражданской ответственности журналистов. Специально рассматривался вопрос криминогенного влияния показа откровенных сцен насилия и сенсационных материалов в электронных средствах массовой коммуникации на зрителя, особенно на молодежь.

В условиях углубления в российском обществе, правового нигилизма и негативизма повышения терпимости граждан к нарушению уголовно правовых запретов и потенциальной их готовности к совершению преступлений, изучение информационных посылок криминализации общественного сознания приобретает особую актуальность. Особый интерес представляет исследование направленности и степени криминального влияния средств массовой информации на массовое обыденное сознание людей.

Вступив в стихию рыночных отношений, оказавшись в ситуации острой конкурентной борьбы за рынки сбыта своей продукции, российские средства массовой информации в целях удержания и расширения зрительской, читательской аудитории вынуждены прибегать к использованию методов и приемов, прямо противоречащих приведенным выше международным и отечественным рекомендациям. Многие из этих приемов сводятся к манипуляциям с традиционными духовными, социальными и правовыми ценностями, к игре на исконных человеческих слабостях, смакованию и прославлению пороков, уничтожению нравственности. Злоупотребления со стороны современной прессы, электронных средств массовой коммуникации подобными методами, усугубляемое криминологической неграмотностью основной массы журналистов, разрушают отечественную систему ценностно-нормативных ориентации российского общества. В конечном счете, как показали специальные, в том числе и авторские исследования, СМИ способны оказывать достаточно выраженное криминогенное воздействие на массовое сознание, а тем самым опосредованно влиять на состояние преступности и антикриминогенного потенциала общества.

Проводимое нами, начиная с 1995 года, криминологическое исследование представляло собой длящееся изучение материалов прессы опубликованных в некоторых наиболее популярных печатных изданиях³. Его целью было получение эмпирико-теоретическим путем ответов на следующие вопросы:

• способны ли средства массовой коммуникации оказывать криминогенное (то есть порождающее   преступность)   или   антикриминогенное   (противодействующее преступности) влияние на массовое сознание,

• каковы направленность, избирательность и интенсивность подобного влияния СМИ,

• какие из наиболее распространенных в журналистике средств, приемов потенциально могут способствовать криминализации и декриминализации общественного сознания?

Помимо изучения прессы в исследовании применялся метод анкетного опроса нескольких категорий граждан, что позволило подтвердить гипотезу о негативном социально психологическом влиянии СМИ на большинство опрошенных. Так, в числе социальных факторов, оказывающих влияние на криминальную ситуацию современной России, более 60% опрошенной нами студенческой молодежи указали на распространение СМИ материалов, пропагандирующих культ жестокости, насилия и сексуальной распущенности. На вопрос о том, какие чувства вызывает у вас и вашего окружения публикации и передачи средств массовой информации, посвященные проблемам преступности и охраны правопорядка, школьники - учащиеся старших классов одной из московских школ, студенты МГУ им. М.В.Ломоносова и их родители дали следующие ответы:

Как видно из представленной таблицы, у значительной части респондентов из каждой группы опрошенных, соответствующие материалы СМИ вызывают не только негативные эмоции, но и побуждения к антиобщественным актам поведения по отношению к окружающим.

Из числа проанкетированных студентов лишь каждый шестой полагает, что публикации и передачи средств массовой информации улучшают криминогенную ситуацию в обществе, а каждый третий считает, что они помогают вскрыть причины преступности. Остальные из данной категории опрошенных расценивают влияние СМИ на реальные возможности противостояния общества преступности как негативные. Практически каждый второй связывает с их деятельностью усугубление напряженности в обществе, а каждый третий - усложнение работы правоохранительных органов.

Каждый четвертый отмечает, что преступность изображается средствами массовой информации как обыденное явление, нечто неизбежное для определенного этапа развития общества. Возможно, результатом такого влияния СМИ и становится некоторое снижение социально-психологической напряженности, однако, наряду с этим оно способствует привыканию к преступности, формированию неоправданной терпимости по отношению к ней. Тем самым в обыденном сознании как бы снимаются психологические барьеры, стоящие на пути нарушения уголовного закона, препятствующие переходу на путь совершения преступлений.

Содержательный анализ материалов периодических изданий⁴ позволяет выделить те подходы к освещению проблем преступности и противодействия ей, которые оказывают потенциальное криминогенное влияние на формирование общественного мнения. Основная масса изученных публикаций на данную тему вольно или невольно способна производить эффект «массового устрашения». Такому восприятию способствуют многочисленные натуралистические живописания в популярных изданиях жестоких, садистских способов совершения преступлений и жертв преступного насилия. Вот лишь некоторые, причем не самые страшные цитаты: «По московским рекам, как обычно это случается весной, поплыли человеческие останки», «По команде главаря к столу поднесли атташе-кейс, и верный человек извлекал оттуда отрубленные кисти рук», «Бандит раскроил ей (жертве) череп и ушел, даже, не вытащив топор из головы убитого».

Несмотря на неоднозначность заключений на этот счет психологов, нетрудно предположить, что такого рода публикации способны произвести разноплановый эффект на разные категории читателей. У одних, циничные, с элементами некрофильного смакования описания насильственной смерти могут вызвать нездоровое агрессивное возбуждение, у других - способствовать формированию душевной черствости и невосприимчивости к чужим страданиям, девальвируя ценность человеческой жизни в целом. Такая реакция наиболее характерна ля лиц с неустойчивой психикой, включая подростков. Не случайно, на IX конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями особое внимание уделялось связи преступности среди несовершеннолетних (и, в первую очередь, преступлений подростков с применением насилия) с «представлением, формируемым современными средствами массовой информации». Подчеркивалось, что именно в результате такого влияния СМИ меры, применяемые в отношении подростковой преступности, оказываются неэффективными.

У определенной части читательской аудитории возможна реакция вынужденного привыкания к разгулу преступности, как неотъемлемому атрибуту жизни («дело житейское»). Это способствует неадекватному отображению в массовом сознании общественной опасности различных преступлений («что такое коррупция, например, в сравнении с правовыми насильственными преступлениями») и повышению толерантности по отношению к преступникам. Возможно, именно общей эскалацией насилия, как в реальной жизни, так и в ее изображении СМИ, объясняется выявленное нашим исследованием неожиданно терпимое отношение студентов к лицам, причинившим тяжкое телесное повреждение, совершившим умышленное убийство. Каждый восьмой проявил желание дружить с убийцами или лицами, виновными в тяжком насилии. Массированное засорение сознания зрителей и читателей сценами, связанными с физическими расправами, жестокостью и садизмом, способно породить у людей ощущение безысходности, беспомощности перед угрожающими криминальными посягательствами, гипертрофированное чувство страха перед преступностью, особенно уличной и насильственной.

Демонстрация СМИ силы криминального мира сопровождается постоянным напоминанием читателям о связях преступных авторитетов с «сильными мира сего», об их поддержке в политических кругах и властных структурах Обращается внимание аудитории на современную боевую и техническую оснащенность преступных сообществ, значительно превышающих и по этим показателям государственные органы, призванные с ними бороться. Для всеобщей убедительности называются примерные цифры оттока в криминальные круги бывших спортсменов, сотрудников правоохранительных органов, а также уволенных в запас военнослужащих (причем вместе с захваченным ими с собой боевым оружием).  Подчеркивается возрастающий  интеллектуальный потенциал организованной преступности, обслуживаемой целой армией теневых советников, консультантов, экспертов, юристов.

Столь массированная атака на сознание граждан, муссирование темы о мощи и неодолимости преступности способны серьезно подорвать не только решимость населения участвовать в общественных формах охраны правопорядка (на чем, собственно, основаны многие зарубежные системы противодействия преступности), но и вообще веру людей в возможность оказания какого бы то ни было сопротивления преступникам.

Усугублению страха способствует также внушение читательской аудитории убеждения в беззаконности значительной доли преступлений. Этому способствуют повторяемые с маниакальным упорством высказывания журналистов, типа следующих: «В нашем государстве виновных не наказывают, а в большинстве случаев поощряют» или «большинство убийств авторитетов уголовного мира так и остаются нераскрытыми».И это при том, что по официальным данным, уровень раскрытия убийств в нашей стране составил в 1997 году более 80%, что значительно превышает аналогичные показатели в западных странах. Подавая далеко не всегда проверенную и достоверную информацию о низкой раскрываемости тяжких насильственных и иных видов преступлений, СМИ способствуют у граждан формированию установок на вседозволенность и безнаказанность нарушения уголовно-правовых запретов. Криминологически доказано, что роль таких установок в механизме преступного поведения довольно велика. Не случайно, 55,1% опрошенных студентов МГУ им. М.В.Ломоносова полагает, что люди не останавливаются перед совершением преступления будучи уверенными в своей безнаказанности.

Не способствует формированию уважения граждан к закону, повышению авторитета органов, призванных бороться с преступностью, заметное преобладание негативных оценок их деятельности в печати и электронных средствах массовой информации. Явно не отвечают задачам обеспечения национальной безопасности гипнотически действующие внушения, некоторых публикаций и передач в том, что «правоохранительные органы деморализованы и дезориентированы, сращиваются с организованной преступностью и все больше превращаются в бестолковые репрессивные органы». Подача материала о деятельности правоохранительных и судебных органов отдельными периодическими изданиями скорее похоже на целенаправленный сбор материала, нежели на объективное освещение их работы.

На страницах газет регулярно мелькают высказывания о том, как граждане бояться милиции, которая «воспринимается зачастую не как защита, а как источник опасности».

Массовые факты сокрытия преступлений, нарушения законности, превышение власти и злоупотребление служебным положением в системе органов внутренних дел тенденциозно преподносятся таким образом, чтобы читателю стало ясно, что от деятельности милиции больше вреда, чем пользы.

С точки зрения соблюдения профессиональной журналистской этики, объективности в освещении событий представляется недопустимым наблюдаемый ныне перекос в сторону дискредитирующих правоохранительные органы публикаций, в сравнении с крайне скромной долей положительных материалов, например, о раскрытии преступлений и задержании преступников. Какие, к примеру, эмоции может вызвать у обывателя статья под названием «Прокурор над златом чахнет», в которой ставится вопрос, «а не живут ли прокуроры на проценты с захваченных бриллиантов»? Очевидная необъективность в оценке СМИ деятельности правоохранительных органов подтвердилась в результате опроса, в ходе которого более половины респондентов выразили недоверие средствам массовой информации в освещении данного опроса.

Более того, в газетных публикациях и телевизионных программах просматривается тенденция  противопоставления двух полярных типов:  образа  врага народа, преследователя и обидчика обывателя в лице работника милиции, прокурора, таможенника, налогового инспектора и «светлого» образа преступного авторитета. Если первые нередко представляются корыстными, использующими в своих личных целях свое служебное положение и обирающими граждан, то вторые предстают перед нами в обличии защитников обездоленных, убогих, либо пострадавших от конкурентов или официальных властей и тех же правоохранительных органов. Чаще всего дифирамбы звучат из уст журналистов в адрес «воров в законе», руководителей преступных сообществ, «крестных отцов» российской мафии. «Мы можем отвергать образ жизни тюремных воров. - пишет один из публицистов, - но мы не вправе отказать им в том, что они являются героями в мире неволи». Характерны в этом плане статьи о Япончике (Иванькове), «принадлежащему высшему слою, элите русских преступных кругов». «Одни называют его «современным Робен Гудом», «другие - «официальным полпредом русской преступности, засланным в США для установления официальных контактов с томошними бандитами».

Трудно отделаться от ощущения, что некоторыми печатными изданиями сознательно культивируется криминальный образ героя нашего времени: вора, коррупционера, мошенника, наемного убийцы, рэкетира, то есть по сути уголовника, которому, как ни странно, по мнению наших журналистов «не откажешь в смелости, мужестве, умении показать решительный характер, терпеть и голод и холод... проявить пренебрежение к собственной жизни». На сочувствие читательской аудитории явно рассчитаны публикации, посвященные тяжелой участи киллеров: «Сложна и драматична жизнь наемного убийцы, - делится впечатлением автор одной из них. — За кажущейся легкостью его работы скрывается упорный, кропотливый труд, постоянное нервное напряжение». Из прессы можно узнать об интеллигентности и непорочности рэкетиров:

«Ребята эти, в сущности, - интеллигенты, - доводит до сведения читателей одна из газет.  совсем не пьют, не употребляют наркотиков. Трезвые, здравомыслящие люди...».

Во многих публикациях, материалах и выступлениях СМИ проскальзывают нотки национального бахвальства, псевдопатриотической гордости за российский криминалитет, утерший нос зарубежным уголовникам и дельцам. Специфически понимаются некоторыми журналистами, публикующими статьи не темы: "Русская мафия за рубежом», «Дело Левина живет и возбуждает!» и др., задачи патриотического воспитания. Трудно разделить восторг публицистов от того, что «наш российский мальчик 28 годов от роду легко манипулировал капиталами одного из крупнейших банков мира», или «группа особо одаренных студентов-химиков синтезировала в подпольной лаборатории тяжелый наркотик». Мол, знай наших! Сразу вспоминается герой известного художественного фильма «Гений» (Мосфильм, 1991г.», в котором мастерски воссоздан образ талантливого изобретателя, сильного, красивого, молодого человека овладевшего искусством шантажа, мошенничества, игры на чужих слабостях и пороках. Он и ему подобные в художественном публицистическом изображении предполагается как образы «героев нашего времени», пример для подражания подросткам взамен «набившим оскомину» образов пионеров-героев.Не явились случайностью в связи с этим опубликованные в прессе данные одного из опросов учащихся 8-11 классов средних учебных заведений города Кургана, в котором среди образцов для подражания, наряду с хирургом Илизаровом, подростками был назван известный киллер Солоник. Многие из ребят написали, что Солоник для них — «пример, как нужно добиваться своего места в жизни», «герой, про которого нужно снимать боевики». «Правда, он убивает людей, но в большинстве случаев подонков и гадов, которых и нужно уничтожать», - уточнили эти юные респонденты. С подачи средств массовой информации, образы матерых преступников, на руках у которых кровь не одной жертвы, а на душе тяжесть вины за загубленные и искалеченные жизни людей, не только становятся привычными и как бы неизбежными атрибутами нашего существования, но и достойны даже известной симпатии, сочувствия и восхищения.

С другой стороны, публицисты не гнушаются по сути прямой, откровенной рекламы криминальных способов разрешения деловых споров и межличностных конфликтов. Некоторые авторы практически открыто призывают читателей обращаться в подобных ситуациях к теневым, нелегальным структурам, «бандитским инстанциям», незаконно дублирующим полномочия государственных органов, призванных вершить правосудие. Именно из газет широкий круг читателей узнает о том, что судейство «воров в законе» предпочтительнее официальной системы судопроизводства тем, что «не имеет чиновничьей волокиты»,  «приносит почти немедленный результат».  Подобная сомнительная реклама сопровождается прозрачными рекомендациями коммерческим структурам и даже государственным акционерным обществам и предпринимателям (особенно тем из них, отдельные стороны деятельности которых носят криминальный характер», обращаться именно к криминальным авторитетам для того, чтобы исключить вмешательство в их дела судебных и правоохранительных органов. Пропагандируется эффективность такой исправительной меры для злостных неплательщиков нелегальных налогов, должников, провинившихся членов криминальных сообществ и криминальных конкурентов как подпольная и частная тюрьма, куда уж точно прокурора для рассмотрения жалобы не вызовешь.

Рассматриваемая проблема имеет важный языковедческий аспект. В последние годы лингвисты, социологи, криминологи обеспокоены внедрением в современный русский разговорный язык иностранных терминов, обозначающих различные виды преступной деятельности и типы преступников. Действительно, насколько благороднее, а, следовательно, и приятнее на слух, особенно для молодежи, звучат слова: «коррупция» вместо  взяточничества,   «коррупционер»   вместо   «мздоимца»   и   «лихоимца», «беловоротничковой преступности» вместо «казнокрадства». То же самое касается подмены исконных русских понятий неологизмами: «наемного убийцы» - «киллером», «вымогателя» - «рэкетиром», лидеров уголовной среды — «мафиози», проститутки — «путаной», »интердевочкой».

В массовую культуру с помощью прессы, иной печатной и видео продукции внедряются элементы криминальной субкультуры, принятый в местах заключения жаргон, блатное творчество. «Косячок» «малява» «ксива», «мусора», «мусорская постановка» -вот, к примеру, далеко не полный перечень блатных жаргонизмов, использованных лишь в одной газетной статье популярного молодежного издания. Чего только стоят одни заголовки: «Из песни мат не выкинешь», «Великий и могучий в русской пастели». По словам самих же журналистов, «если в прежние времена добропорядочный человек феню не понял бы, то нынешняя блатная феня понятна большинству». Для более глубокого усвоения гражданами блатного языка публикуются псевдонаучные аргументации «необходимости» ассимиляции его в современной русской разговорной и письменной речи. В обоснование тенденций легализации ненормативной лексики приводятся ссылки на народные поверья, обычаи, на известных исторических, государственных деятелей, классиков мировой и отечественной культуры, не чуравшимся крепким словом, равно как и на «высококультурных современников, интеллигентные слои общества».

К примеру, широкому кругу читателей полезно было узнать, что «пушкинский круг — это круг заядлых матерщинников». Для пущей наглядности впервые за два последних столетия опубликованы стихи Баркова, а заодно с ними и другие сборники нецензурной лирики. Отрывки этих изданий широко воспроизводились и средствами массовой информации. Наиболее любознательным и пытливым читателям СМИ рекомендуют обращаться к словарям русской ненормативной лексики и блатного жаргона свободно продающимся на книжных прилавках, ранее доступных только узкому кругу специалистов. В оправдание засорения и криминализации русского языка ссылаются привлекая для этого авторитетных специалистов, психолингвистов, писателей и т.д. на бытовую потребность, практическую пользу, коммуникативный эффект овладения нецензурной и жаргонной речью, являющейся чуть ли не предметом национальной гордости.

Популяризация ненормативной лексики сопровождается разъяснением широкой общественности, что «мат, на самом деле, их (людей) объединяет, возвращает к их естеству», символизирует «хоть и вербальный, но все же возврат к соитию, к живородности,   к  психотерапии  души».   Подчеркивается   психотерапевтическое, врачевательное значение нецензурных выражений: «с употреблением мата из человека выходит агрессия». Встречаются попытки лингвистического обоснования блатного жаргона. Непросвещенный читатель узнает, к примеру, что «половина фени — это великорусский, древнерусский и церковнославянский языки». Тем самым, как бы презюмируется что представители криминальной среды гораздо ближе к истокам русских национальных традиций, чем законопослушные слои общества, пока еще не отдельные элементы последнего успешно ассимилируются в разговорной речи воспитанников детских садов. Наиболее практичные публицисты усмотрели и прибыльного, пользующегося спросом ремесла. Следующим, вполне логичным шагом в этом направлении могло бы стать включение в образовательные программы разного уровня учебного курса «Ненормативной русской словесности». Кульминацией в данном вопросе прозвучали призывы к признанию нецензурной лексики своего рода национальной ценностью, предметом национальной гордости россиян, поскольку «весь мир ругается по-русски».

Вызывает недоумение отсутствие на страницах периодических изданий столь же рьяной и разносторонне аргументированной массированной защиты журналистами иных «исконно русских ценностей»: целомудрия, хлебосольства патриотизма. Напротив, анализ публикаций периодических изданий за определенный временной интервал⁵ показал существенное преобладание в них материалов, пропагандирующих разнообразные проявления безнравственности, распутства, потребительски-иждивенческой психологии, крайнего прагматизма, безответственности, сибаритства.

Многие публикации проникнуты циничным отношением к людям и к человеческой жизни в целом, допускается ерничество по отношению к смерти. Процесс подмены ценностей настолько очевиден, что сами журналисты высказывают по этому поводу беспокойство. «Ожвачивание умственно пассивной части населения, — справедливо отмечает один из них, — и все чаще замечаемое бесстыдное, наглое, стадное поведение обездуховленной и лишенной нравственных ориентиров, примеров нравственного поведения молодежи — все это факты нашей действительности». Так, вопросам безнравственности и моральной распущенности в них было посвящено 30 публикаций (из общего массива, составляющего...), жестокости, насилию и садизму — 17, мистицизму и оккулльтизму — 12, порнобизнесу и проституции — 6, власти чистогана — 6, и т.д. При этом в 42% статей на указанные темы отмечается в целом одобрительный тон изложения материала. В каждом десятом- случае антиценности преподносятся как явление, не представляющее опасности для общества, а каждая третья публикация содержит фактически открытую пропаганду асоциальных форм поведения. Значительно меньшее внимание уделялось журналистами за этот период пропаганде таких ценностей, как патриотизм (2 публикации), коллективизм (7), общественно-полезный труд (6), семья (5), права личности (8).

Общественностью   недооцениваются   последствия   происходящей   сейчас девальвации общепринятых традиционных российских ценностей и подмены их несвойственными нам стереотипами западной культуры. Рекламирование, смакование в печати тех форм отклоняющегося поведения, которые традиционно считались неприемлемыми в нравственном отношении (проституция, сутенерство, открытый разврат, сексуальные перверсии, наркомания, токсикомания, азартные игры, мошенничество) создает впечатление естественности и неизбежности происходящего. В результате происходит  необоснованное  и  потенциально  опасное  повышение  терпимости общественного мнения, причем на всех уровнях, вплоть до властных структур к различного рода социальной патологии. То, что раньше отрицалось, как совершенно неприемлемое, или, по крайней мере, порицалось (и ныне порицается в цивилизованных странах), в России теперь воспевается прессой, телевидением, оправдывается в публичных выступлениях деятелей культуры и искусства, политиков и правозащитников.

Наиболее ярко романтизируется публицистами образ жизни проституток, который становится все более притягательным в глазах читателей, особенно подростков. Газетные страницы пестрят характеризующими их высокопарными эпитетами («ночные феи», «жрицы любви», «ночные бабочки»), подробным описанием мест их обитания (валютные клубы, рестораны, бары), указанием конкретных адресов, где регулярно проводятся своеобразные открытые «аукционы» уличных проституток. Регулярно публикуются действующие в настоящий момент расценки за пользование услугами этих «носительниц любви» в зависимости от их «разряда», размеры доходов сутенеров и проституток. Публикациям такого рода значительно уступают в количественном отношении материалы, посвященные объективному разъяснению реальных последствий занятием этим древнейшим видом ремесла (наркотизм, венерические заболевания, алкоголизм, бесплодие, истязания, изнасилования, убийства, обнищание и т.д.).

Недопустимым с криминологической точки зрения представляется широкое рекламирование в средствах массовой информации адресов мест сбыта наркотических средств, действующих цен на них, вплоть до подробнейших разъяснений потенциальному потребителю того, к какому типу распространителей следует обращаться за тем, или иным видом наркотиков. Если на постоянных клиентов наркорынка подобная реклама не оказывает сколько-нибудь существенного воздействия, то для подросткового контингента она, безусловно, пагубна, поскольку способна стимулировать интерес несовершеннолетних к потреблению этого зелья и сориентировать их в поисках источника наркотиков.

Аналогичный эффект с точки зрения влияния на подростковую и юношескую психологию производит беззастенчивое смакование журналистами всевозможных сексуальных перверсий, пропаганда нетрадиционных форм сексуального поведения, в том числе насильственного характера (садизм, мазохизм, педофилия и т.д.), равно как и тиражируемые СМИ призывы к признанию общественным мнением традиционных гетеросексуальных отношений и основанных на них браков устаревшими, ханжескими, несовременными. Широкая реклама в открытой прессе предложений оказания сексуальных услуг на любой вкус, публикация разного рода тестов на определение степени сексуальности (с вопросами типа, «в каком возрасте Вы потеряли невинность?» и «сколько сексуальных партнеров Вы имели в возрасте до 16 (вариант — до 18) лет?») невольно наталкивают на мысль о пользе как можно более раннего начала половой жизни и частой смены сексуальных партнеров.

Воздерживаясь от какого бы то ни было вмешательства в сферу исследовательской деятельности психологов, психоневрологов и сексологов, мы далеки от мысли доказывать наличие прямого криминогенного влияния подобных форм пропаганды на читательскую и зрительскую аудиторию любой возрастной категории. Речь идет о формировании неблагоприятного социально-психологического фона, усугубляющего криминогенную деформацию общественного сознания. Приучение граждан к аномальным, в том числе антисоциальным проявлениям посредством придания им в изображении средств массовой информации все более распространенного, массовидного, а, следовательно, и привычного характера, способствует стиранию граней между нормой и патологией в восприятии общественным мнением разнополюсных социальных явлений. Как следствие, в сознании людей происходит размывание, вплоть до полной утраты, ориентации в социально-одобряемых и социально-порицаемых нормах и ценностях, социально-позитивных и социально-негативных моделях поведения, межличностного и межгруппового общения. Особую опасность это представляет для формирования личности несовершеннолетних, ценностно-нормативная система которых находится в стадии формирования и без особых усилий может быть искажена под воздействием образцов поведения, не только наблюдаемых в повседневной жизни , но и насильственно и беспардонно навязываемых СМИ.

Еще один важный аспект рассматриваемой проблемы. Российские криминологи выражают обеспокоенность нарастающей тенденцией массового, открытого, публичного нарушения принятых нормативов поведения⁶. Данный процесс усугубляется средствами массовой информации, которые настойчиво стараются обосновать неизбежный и вынужденный характер подобных нарушений.

К примеру, до сознания зрителей и читателей регулярно доводится «постулат» о невозможности в российских условиях законным способом заниматься бизнесом. «Ни для кого не секрет, что даже честный предприниматель не платит всех налогов, старательно обходя закон». Или «каждый второй торговец ширпотребом и продуктами питания в Москве не зарегистрирован в налоговой инспекции и, соответственно, ни рубля не отстегивает казне». В газетах даются конкретные рекомендации обхода законов, регулирующих хозяйственную деятельность, популяризируются всевозможные способы уклонения от уплаты налогов, совершения иных правонарушений в сферах производства и распределения. В газетах, наряду с расценками на легальные бытовые услуги, приводятся целые таблицы принятых такс взяток на оказание разного рода незаконных услуг (поступление в ВУЗ, отсрочка от армии, прекращение уголовного дела). Безусловно, это не может не сказаться на подрыве уважения граждан к нормам хозяйственного законодательства и к закону в целом. По данным нашего опроса, более 60% студентов и взрослых убеждены в том, что «в российских условиях заниматься бизнесом, коммерцией, не нарушая закона, практически невозможно». Эта убежденность подкрепляется повсеместным распространением в хозяйственной практике и на всех уровнях власти взяточничества. Не случайно, около трети опрошенных нами респондентов полагают, что «власть неизбежно связана с злоупотреблениями, коррупцией и казнокрадством».

В последние годы в прессе, электронных средствах массовой информации прокатилась волна сенсационных разоблачений фактов коррупции и злоупотребления власти, продажности чиновников, политиков, общественных деятелей. При всей актуальности широкого обсуждения данной проблематики настораживает, с точки зрения формирования общественного мнения, назойливые попытки обоснования современного расцвета коррупции доводами о чуть ли не биологической обусловленности (типа «страсть к извлечению денег из служебного положения, по всей видимости, заложена в природе человеческой"») об исторической преемственности и национальных традициях воровства, мздоимства и казнокрадства в истории России. Лейтмотивом многих публикаций и передач стала мысль о какой-то фатальной предопределенности и неодолимости продажной и алчной природы власти как нашей исконной национальной особенности: «Мздоимство в России всегда было развито, а сейчас оно и вовсе воспринимается как норма», «Для нашего государства определяющие черты — банкротство и воровство. Воруют все, но в разных формах».

Криминологические исследования вскрывают крайне опасную для состояния правосознания граждан и национальной безопасности в целом тенденцию к девальвации в общественном сознании социальной ценности законности, правопорядка и авторитета государственной власти. В этих условиях журналистам следует быть особенно внимательными к соблюдению объективности и профессионализма в учете состояния общественного мнения при выборе тональности, стиля и приемов подачи негативных материалов, посвященных острым социальным проблемам, особенно связанным с массовым нарушением действующего законодательства. Желательно избегать таких способов подачи информации, которые могут вызывать в общественном мнении всплеск правового негативизма, ощущение беспомощности в преодолении «правового анархизма»

и массового попрания законов, спровоцировать тотальное нарушение установленных норм поведения, осуществления экономической, политической и иных видов деятельности.

Обеспокоенность этой стороной деятельности СМИ характерна не только для нашего общества. Например, американские социологи выражают крайнюю озабоченность нарастающей волной отрицания роли государства в жизни общества, расшатыванием правопорядка, в том числе под влиянием коммерческой рекламы СМИ, призывающей к нарушению установленных правил. Они призывают к ответственности корпорации и рекламные агентства, бросающие вызов установленному «порядку, правилам, закону, когда законопослушным гражданам противопоставляются «люди, которые делают то, что хотят»». Они предупреждают о возможном «социальном хаосе», который может быть порожден разрушающим характером коммерческой культуры и рекламной индустрии, находящихся в состоянии войны с традиционными ценностями. Подобная угроза, несмотря на ее актуальность и для наших, отечественных средств массовой информации пока еще не нашла должного понимания у специалистов, граждан и властных. Одним из наиболее опасных симптомов криминализации российского общества, реально угрожающих его национальной безопасности, является процесс легализации преступности. В официальных документах он связывается с такими явлениями, как сращивание чиновников государственных органов с организованной преступностью, возможность доступа криминальных структур к управлению определенной частью производства и их проникновение в различные властные структуры, сферы легального бизнеса, финансовой деятельности, общественной жизни, политики.

Еще более опасный и необратимый характер носит ассимиляция элементов криминальной культуры в массовую культуру, сопровождающаяся все более активным заражением ими социально позитивных элементов последней. Нарастает процесс восприятия и усвоения (интериоризации) обыденным сознанием (причем на всех уровнях:

индивидуальном, групповом и общественном) обычаев и норм криминальной среды. Данный процесс усугубляется средствами массовой информации, популяризирующими и идеализирующими сомнительное преимущество, преимущество преступного образа жизни, пропагандирующими выгодность и безопасность незаконных, в том числе и уголовно наказуемых, способов получения доходов.

Под рубрикой «Школа начинающего преступника» можно было бы размещать регулярно публикуемые ими советы относительно способов совершения преступлений, наименее рискованных с точки зрения вероятности уголовного преследования:

разновидности квартирных афер, мошеннические операции, шантаж, "выбивание» долгов, легализация преступно нажитых средств, операции с валютой, компьютерные и экономические преступления. Подробное описание дается тем нетрадиционным разновидностям преступной деятельности, которые приносят наиболее высокие и стабильные доходы. «Нынче безработица, цены на киллеров падают», - сетуют, к примеру, одна   из   популярных   молодежных   газет.   Разносторонне   обосновывается предпочтительность одних способов совершения преступлений перед другими. Подчеркивается, в частности, наибольшая безопасность и доходность разного рода незаконных финансовых махинаций, хищений по средствам использования компьютерной техники, пластиковых платежных средств, промышленного и информационного шпионажа, лжебанкротства и т.д. Тем более, что тезис о несравненно более высокой, современной метериально-технической и боевой оснащенности преступных сообществ, способных дать фору любому подразделению спецназа, регулярно муссируются в СМИ. Позитивный, поощрительный в целом характер носят некоторые публикации о кодексе воровской чести, дисциплине, организованности, оперативности преступных сообществ.    Оттенки восхищения сквозят в некоторых газетных публикациях при описании воровской иерархии руководство-подчинение (своеобразной табели о рангах) и ее соблюдения всеми членами сообщества.

По данным опроса студентов МГУ, треть из них полагает, что средства массовой информации усложняют работу правоохранительных органов, обнародую методы их работы, детально описывая способы совершения преступлений. Некоторые теле-радио

передачи и материалы периодических изданий регулярно освещают оперативную информацию о технике совершения новых нетрадиционных преступлений и технологий их раскрытия, что у определенной части населения (в первую бизнесу) может возбудить желание апробировать очередь, у подростков, все чаще приобщающихся к криминальному их в собственной практике. Прежде всего это касается разного рода мошеннических операций, начиная от типичных ординарных и заканчивая сложными технологиями совершения незаконных операций в банковско-кредитной сфере.

Подтверждением вышеизложенного служит недавно опубликованное интервью с поставщиком «эротики» («от зоо- до педофилии»), торгующими на Курском вокзале. В беседе с журналистом он делится источниками «претворения в жизнь той или иной схемы» противоправного поведения. Так, по его мнению, «широкое применение путанами клофелина началось, на пример, после выхода на экраны фильма «Криминальный талант». А новый вид «бизнеса» - секс-шантаж, получил толчок благодаря картине «Гений».

Что уж говорить о многочисленных советах по поводу того, как «откосить» от армии, скрыть налогооблагаемые доходы и источники их извлечения, обмануть налоговые органы. Нелишне напомнить, что такие деяния также преследуются уголовным законом.

На страницах периодических изданий без труда можно найти рецепты не только уголовно-правового, но и процессуального характера, касающиеся стратегии и тактики поведения подследственного и подсудимого в уголовном процессе: Выбора наиболее выгодной для преступника линии поведения на следствии и в суде, попыток изменения в его пользу квалификации преступления и смягчения наказания, приемов выгораживания соучастника или, напротив, возложения своей вины на сообщника и т.п. Журналисты советуют, например, как «из-под супермокрой статьи уйти в легонькую «убийство в состоянии аффекта на почве ревности», или «как доказать, что заказчика преступления вроде бы и не было» и пр. Помимо того, что такого рода разъяснительная работа направлена против интересов правосудия, нарушает права жертв преступлений, она вольно или невольно способствует повышению уровня правового и профессионального сознания преступников, обучению неопытных, начинающих нарушителей уголовного закона, способам его обхода.

Своеобразную заботу проявляют журналисты о подследственных, заключенных под стражу и осужденных в пенитенциарных учреждениях. В печати тиражируются «тюремные» рецепты браги, чифира, подробные описания способов незаконной передачи в места заключения наркотических и сильнодействующих средств и других запрещенных предметов, вплоть до боеприпасов и средств для захвата заложников.

Особо пристального внимания журналистов почему-то удостаиваются текущие расценки на наиболее популярные криминальные и околокриминальные виды услуг: плата наемнику за выбивание долгов, заказное убийство, шантаж жертвы, юридические консультации криминалитету, тариф за конфиденциальную информацию и т.д. Встает вопрос, с какой целью подобного рода информация в таком объеме доводится до сведения законопослушного населения⁷? Возможно журналисты следуют известной русской пословице:   «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» или популярному тезису: все мы потенциальные или реальные нарушители закона». У определенной части читательско-зрительской аудитории подобные популяризаторские приемы могут вызвать эффект некоторой причастности к криминальной, в том числе тюремной среде, снять естественный страх перед угрозой привлечения к уголовной ответственности, применением уголовного наказания, местами заключения (якобы и там жить можно), перед негативными

Допуская, что подобного рода сведения, рекомендации и рецепты публикуются в целях просвещения не начинающих преступников, а потенциальных жертв преступлений, все же полагаем, что для ограждения их от риска попадания в криминальную ситуацию необязательно столь подробно раскрывать технологию совершения преступлений. К счастью, и в прессе, и на телевидении встречаются и примеры иного рода, когда соответствующая информация о способах и приемах защиты от преступных посягательств, рекомендации выбора наиболее безопасного варианта поведения граждан в криминально-опасной ситуации, доводится до сведения аудитории профессионально грамотно, доходчиво, наглядно и без риска быть использованной в противозаконных целях.

последствиями нарушения уголовного закона. Придания духа обыденности, выносимости и «нормальности» жизни после осуждения, в условиях изоляции от общества способно снизить превентивную роль уголовного закона.

Происходит диффузное проникновение элементов преступности в нормальный социальный организм, когда законопослушному гражданину становится трудно отделить противоправное от правомерного, преступное от социально одобряемого, специфически криминальное от повседневно бытового, - так тесно переплелись и взаимодействуют между собой эти явления в реальной и изображаемой СМИ действительности.

Перечисленные направления деятельности СМИ могут носить столь отрицательные социально-психологические и криминологически значимые последствия, что возникает неотложная потребность в принятии государством соответствующих мер контроля. Речь идет не об ограничении свободы слова, а о принятии разумных и диктуемых интересами национальной   безопасности   государства   ограничений,   регламентируемых   на законодательном уровне.

Подобные ограничения в полной мере соответствуют международно-правовой и зарубежной практике. Так, VIII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями приняты руководящие рекомендации, направленные на недопущение сенсационного освещения СМИ террористических акций, разглашение ими стратегических планов и тактических мероприятий правоохранительных органов, установление ответственности журналистов за утечку оперативной информации. На уже упоминавшемся IX Конгрессе ООН выработаны меры, касающиеся путей эффективного использования средств массовой информации в целях предупреждения преступности, повышения ответственности СМИ за эскалацию агрессии, распространение преступных взглядов, обучение насилию несовершеннолетних.

Конвенция о правах ребенка 1989 года ориентирует государства участников на поощрение средств массовой информации к распространению материалов, которые направлены на содействие социальному, духовному и моральному благополучию, а также здоровому физическому и психическому развитию ребенка.⁸ С этой целью рекомендуется разработка "надлежащих принципов защиты ребенка от информации и материалов, наносящих вред его благополучию".

Соответствующие законодательные и цензурные ограничения в отношении некоторых направлений деятельности средств массовой коммуникации введены в зарубежных государствах со стабильной правовой системой, не опасающихся обвинений в попрании свободы слова. В российских условиях этот лозунг превратился  жупел, пресекающий в зародыше любые попытки противостояния со стороны общества и государства информационной засоренности и вседозволенности в СМИ.

Практика показывает, что законодательные запреты на распространение информации далеко не самое эффективное средство. Гораздо результативнее оказываются меры, направленные на формирование профессиональной и гражданской ответственности журналистов, их правовой, нравственной и этический культуры. Комплексный подход к решению данной проблемы намечен в проекте Основ государственной политике борьбы с преступностью в России, одобренном в Совете Безопасности РФ и представленном Президенту России⁹. В нем подчеркивается актуальность разработки системы мер организационного, экономического, методического, информационно-методического, консультационного и правового характера, позволяющих наладить всестороннее и объективное информирование населения о правовой жизни общества и формирование законопослушной ориентации граждан.¹⁰  Предполагается разработка и принятие общегосударственной  программы духовно-нравственного, идеологического обеспечения борьбы с преступностью с участием СМИ. Реализация данного предложения тем более актуальна, что непосредственно связана с интересами национальной безопасности России, хотя последнее обстоятельство не нашло пока должного понимания со стороны политиков и адекватного отражения в действующем законодательстве. Так, к примеру, Государственная стратеги экономической безопасности Российской Федерации, утвержденная Указом Президента РФ 29 апреля 1996 года № 608¹¹, хотя и выдвигает в числе основных требований "создание экономических правовых условий, исключающих криминализацию общества и всех сфер хозяйственной и экономической деятельности", однако, при этом совершенно упускает из виду необходимость принятия шагов, направленных на формирование в обыденном и профессиональном сознании стереотипов правомерного поведения в сфере экономической деятельности, установок на соблюдение законности.

В качестве первоочередных мер предупреждения криминогенных эффектов массового информационного воздействия СМИ на общественное сознание хотелось бы обратить особое внимание на следующее.

Организация комплексных междисциплинарных научных исследований (с участием специалистов разного профиля), направленных на изучение методологических и прикладных  вопросов,  касающихся  интенсивности  направленности  и  глубины криминального заражения массового сознания, механизма и последствий такого рода негативного воздействия на разные уровни (индивидуальное, групповое, общественное), виды (обыденное и теоретическое), социально-групповые разновидности сознания (несовершеннолетних, молодежи, лиц с социально-отклоняющимся поведением и т.д.)

Доведение результатов указанных исследований до  сведений  широкой общественности, специалистов, законодателей с целью формирования в должном направлении общественного мнения и профессионального сознания журналистов.

Научно-методическая разработка и внедрение:

• криминологически  обоснованных  программ  профессиональной  подготовки  и переподготовки (повышение квалификации) журналистов, работников теле- и радио вещания, включающих обязательное правовое обучение с основами криминологических знаний о негативных последствиях СМИ на массовое сознание;

• образовательных программ, направленных на воссоздание в образовательных учреждениях всех уровней системы правового воспитания (не только образования!), с целью воспитания уважения учащихся к закону и к действующей правовой системе, формирования установок и навыков законопослушного поведения в любой сфере деятельности и правомерных способов разрешения конфликтов (межличностных, групповых, деловых и т.п.);

• программ обучения родителей и лиц, профессиональная деятельность которых связана

с воспитанием и обучением несовершеннолетних, раскрывающих, в частности,

последствия неразборчивого и бесконтрольного доступа детей и подростков к печатной,

теле- и видеопродукции соответствующего содержания.

Принять на законодательном уровне комплекс мер, направленных на соответствующие требованиям цивилизованного общества ограничения в демонстрации СМИ актов насилия, агрессии, откровенных сцен эротического содержания, аномальных, патологических форм поведения (во времени показа, местах распространения) и другие разумные и достаточные ограничения.

Создать механизм практической реализации требований статьи 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» от 27 декабря 1991 года о «недопустимости злоупотребления свободой массовой информации» и статьи 13 Декларации прав и свобод человека и гражданина от 22 ноября 1991 года, о возможности установления законодательных ограничений свободы слова в целях охраны нравственности.

Установить и обеспечить эффективность юридической ответственности СМИ и журналистов, виновных в распространении материалов, несовместимых с ценностями и нормами цивилизованного общества (пропагандирующих, в частности, культ силы, попрание нравственности и законности, сознательно распространяющих нормы и ценности криминальной среды), в разглашение оперативной, служебной информации в области борьбы с преступностью, нарушении международно-правовых принципов защиты прав и законных  интересов  несовершеннолетних  (принципы  обеспечения  физического, умственного, духовного, морального и социального развития, защиты ребенка от всех форм сексуального совращения, от незаконного    употребления наркотических средств и психотропных веществ, соблюдения конфиденциальности в отношении ребенка. нарушившего уголовное законодательство).

Обратить внимание на недопустимость механического, некритичного заимствования из зарубежной практики рецептов решения проблемы, приемлемых для стабильного состояния общества, способных породить крайне негативные последствия в кризисных переходных условиях развития российской действительности без учета ее национальных и конкретно-исторических особенностей.

² Далее приводятся данные выборочного изучения правосознания студентов 17 факультетов МГУ им. М.В.Ломоносова и их родителей (около 1000 чел.), осуществленного в 1997—1998 гг. лабораторией социально-правовых исследований и сравнительного правоведения юридического факультета МГУ.

³ Изучались, в частности, публикации газет: «АиФ», «Известия», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец». «Российская газета», «Мегаполис-Экспресс», «Криминальная хроника» и др.

⁴ Целью настоящей публикации не является критика, а тем более опорочивание профессиональной репутации конкретных журналистов или печатных изданий. Авторы ставили перед собой задачу систематизации, качественного и количественного анализа материалов СМИ с выделением наиболее типичных криминологически ошибочных направлений их деятельности. В связи с этим сознательно не приводятся ссылки на авторов и источники цитат, используемых в статье в качестве иллюстраций.

⁵ Методом случайной выборки был избран четырехмесячный период и по специальной программе изучен весь массив. Материалов, опубликованных за это время в «Аргументах и фактах» и «Московском комсомольце».

⁶ Эта мысль неоднократно высказывалась в выступлениях профессора Миньковского Г.М.

⁸ Понятием «ребенок» в Конвенции охватываются несовершеннолетние в возрасте до 18 лет.

⁹ Положенная в основу настоящего документа Теоретическая модель основ государственной политики борьбы с преступностью разработана с учетом исследований НИИ Генеральной прокуратуры РФ авторским коллективом под руководством проф. Сухарева А.Я. ¹ См. Формирование государственной политики борьбы с преступностью. Материалы Конференции. М, 1997,с.126-127.

¹¹ Российская газета, 1996. 14 мая.