В. Зубов

В словарях можно встретить следующие определения понятия “эротика”:

эротика - половая чувственность, повышенный, иногда нездоровый интерес к половым проблемам; в искусстве - откровенное, подчас грубое изображение любви, половой жизни (Большая Советская энциклопедия. Второе издание. М., 1957 г. т. 49, стр. 170);

эротика — половая чувственность, повышенный, иногда нездоровый интерес к сексуальным проблемам. (Большая Советская энциклопедия. Третье издание. М., 1978 г. т. 30, стр. 242);

эротика - чувственность, повышенный интерес к половым проблемам (Энциклопедический словарь. М., 1964 г. т. 2, стр. 707);

эротика - 1) посвященные любовной страсти стихи; “2) чувственный элемент в художественном произведении. (Малая советская энциклопедия, стр. 315. “Издательство “Советская энциклопедия”, 1931 г.);

эротика - чувственность, чувственный элемент в чем-либо. (“Словарь современного русского языка”, т. 17. М.-Л., 1965 г.);

эротика - чувственность, обращенность к половой жизни, к изображению ее. (“Словарь иностранных слов”, стр. 457. М., 1989 г.; то же определение - “Словарь русского языка” С.И. Ожегова);

эротика - 1) чувственность; чувственный элемент в ком-чем-н. (книжн); 2)Любовная поэзия (лит.) (“Толковый словарь русского языка” под ред. проф. Б.М. Волина и проф. Д.Н. Ушакова. М., 1940 г.).

Замечательно, что словари времен Российской империи - Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона и словарь В. Даля - не содержат слова “эротика”, но много внимания первым словарем уделяется слову “порнография”. Повидимому, объясняется это тем, что нравы царской России изображение половой жизни, обращенность к ней в произведениях литературы и искусства (по словарю иностранных слов) рассматривали не иначе, как скабрезностью (скабрезный - неприличный, непристойный (по С.И. Ожегову). Произведения литературы и искусства, появление которых не имело иной цели, кроме “возбуждения любопытства к скабрезности”, эксплуатации извращенного вкуса, возбуждения эротизма публики, именовались порнографией (словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, стр. 567 тома на литеру “П”(номер не помню)).

У древних народов нагота составляла излюбленную форму пластического и иного искусства. Более того, сам эротизм (общее название различных проявлений полового влечения) служил предметом культа. Например, греческая теология допускала не только в частные жилища, но и в храмы изображения таких рискованных сюжетов, которые даже в исполнении величайших талантов не могли не возбуждать чисто животных инстинктов в зрителе. В Афинах был даже особенный храм, посвященный “Олицетворению бесстыдства”, украшенный чтимыми эмблемами “приапических гениев” и Афродиты (название храма невольно напоминает школьные уроки по снятию “ложной стыдливости”). Весь Олимп представлял собой обширное поле, в котором необузданная фантазия художников находила неистощимое обилие сюжетов для искусства, увлекшегося целями порнографии. Римское общество, не исключая и наиболее просвещенных людей эпохи, было охвачено страстью к произведениям, возбуждающим сладострастие. В средние века, под влияние христианства, порнография исчезает из частных жилищ, но изредка встречается на капителях и портиках церквей в смысле отрицательных примеров, долженствующих возбудить отвращение к пороку. В эпоху Возрождения (эпоха возрождения языческих идей и культов) порнографическая нагота снова нашла применение в литературе и искусстве. Таланты итальянских художников сумели, однако, до известной степени смягчить впечатление реализма своих созданий неподражаемой грацией, за которой, как бы не ощущалась непристойность темы. В XVIII в. порнография невозбранно овладевает искусством во Франции. Единственной преградой к распространению ее крайностей в эту эпоху был значительно развитый изящный вкус общества. Подробный исторический экскурс с указанием имен и произведений в данной работе не нужен. Однако необходимо сказать, что население России оставалась в стороне от идей и событий, имевших место в Европе. Население придерживалось традиционной для России нравственности, основанной на христианских ценностях, сохраненных и передаваемых обществу Православной Церковью. Как отмечают Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон, в русской литературе порнография не получила значительного развития. В XVIII веке известностью у узкой части общества пользовались порнографические произведения Баркова, распространявшиеся в рукописях. Шаловливые стихотворения писали Пушкин, Лермонтов, Полежаев и др. Порнографические сочинения на русском языке издавались исключительно за границей (Лонгиновым).

Итак, совершенно не случайно такие словари, как словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, словарь Владимира Даля, не содержат определения иностранному слову эротика. В России изображение половой жизни традиционно считалось развратом, было недопустимым. Именно поэтому Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон упоминают имена Аристофана, Пушкина и Лермонтова с некоторыми их “шаловливыми” произведениями в разделе “порнография”, а епископ Варнава (Беляев), выразитель традиционных для Росси нравственных ценностей, называет некоторые произведения В. Розанова, Мережковского, С. Шарапова порнографическими, характеризуя их как “полный цинизм и верх бесстыдства”. Для западного общества такое отношение к проблеме эротики и порнографии, какое наблюдалось в России, по меньшей мере непонятно. Например, в словаре Гранат (т. 33 стр. 58), когда говорится об ответственности за распространение порнографии по Уложению о наказании Российской империи, так прямо и указывается составителями, что понятия Уложения (ст. 1001) настолько широки, что охватывают даже расширенные рамки западно-европейских определений. Для русской культуры понятия эротика в современном словоупотреблении не существует. Содержание этого понятия охватывается понятием порнография. Такое резко отрицательное отношение в России к изображению половой жизни диктовалось не фанатичной религиозностью отдельных лиц или жесткой цензурой. Это определялось общепринятыми нормами общественной нравственности.

Определение понятий эротика и порнография в настоящее время имеет вовсе не какое-то узко академическое значение. Хотя бы потому, что законом установлена уголовная ответственность за распространение порнографии и развратные действия. Это обстоятельство обязывает правоприменителя четко себе представлять, что такое порнография, чем она отличается от эротики (если отличается), и что такое развратные действия.

Общепринятые определения эротики и порнографии являются оценочными, определяются нормами нравственности, существующими в конкретном обществе в данное время. Совершенно очевидно, что взгляды общества (западного), отходившего (Возрождение) и, наконец, отошедшего от христианских ценностей, и общества (российского), живущего пока еще этими ценностями, будут принципиально расходиться, полярно расходиться. Поэтому, если распространение порнографии в России является преступлением против общественной нравственности, то, следовательно, и охраняться должны, во-первых, нормы нравственности, а, во-вторых, нормы нравственности, присущие российскому обществу, а не иному другому. В связи с этим, ссылка на то, будто у них за рубежом еще и не такое в “PLAYBOY” печатают, для признания изображения или материала порнографическим в России значения не имеет (теоретически) ровно никакого - там просто другая система ценностей, другой менталитет, другая нравственность. Примечательно, что, раскрывая понятие порнография, Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон приводят в пример исключительно произведения искусства и имена талантливых людей (Рафаэль Санцио, Аристофан, произведения Лукиана и “Пасторали” Лонгуса, Рабле, Ренье и Лафонтен, Вольтер, Пьрино дель-Вага и др.). В настоящее время российское общество столкнулось вовсе не с произведениями искусства, упомянутыми известным словарем, а с материалами, пропагандирующими порок и разврат, и не имеющими ничего общего не только с литературой и искусством, но являющими особой просто какой-то внекультурный феномен, направленный на формирование и возбуждение полового влечения, удовлетворяемого путем механического отреагирования.

Благодаря пропаганде разврата и порнографии вся страна просто украсилась чтимыми эмблемами “приапических гениев” храма “Олицетворения бесстыдства”. Общественная нравственность не имеет норм, оправдывающих или иным образом допускающих существование материалов о половой жизни, распространяемых в настоящее время многими средствами массовой информации (русская версия “PLAYBOY”, “COOL”, “Шестнадцать” и т.п.). Это далеко не “шаловливые” произведения Пушкина и Лермонтова, упомянутые в разделе словаря о порнографии. Не смотря на это, какой-либо реакции со стороны правоохранительных органов на распространения явно порнографических с точки зрения традиционной для России системы ценностей материалов не наблюдается. Причина, очевидно, кроется не в характере этих материалов, а в чем-то ином.

В. Зубов

На обзоры и публикации раздела СМИ

На главную страницу сайта