Гнилые плоды ювенальной юстиции

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ВСЁ ЧАЩЕ И ГРОМЧЕ СЛЫШАТСЯ РАЗГОВОРЫ О НЕОБХОДИМОСТИ ВНЕДРЕНИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО «ЮВЕНАЛЬНОЙ ЮСТИЦИИ» — СИСТЕМЫ ЗАЩИТЫ ПРАВ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ, КОТОРАЯ СУЩЕСТВУЕТ ПОЧТИ ВО ВСЕХ РАЗВИТЫХ СТРАНАХ ЗАПАДА. О ТОМ, ЧЕМ МОЖЕТ ОБЕРНУТЬСЯ ИНТЕГРАЦИЯ В НОВУЮ ЮВЕНАЛЬНУЮ СИСТЕМУ, НАШЕМУ ЖУРНАЛУ РАССКАЗАЛА АДВОКАТ, ЧЛЕН ПРАВЛЕНИЯ НЕКОММЕРЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА В ЗАЩИТУ СЕМЬИ, ДЕТСТВА, ЛИЧНОСТИ И ОХРАНЫ ЗДОРОВЬЯ «РОДИТЕЛЬСКИЙ КОМИТЕТ» ЛАРИСА ОКТЯБРИСТОВНА ПАВЛОВА.

Система ювенальной юстиции — это совокупность государственных органов, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, должностных лиц, неправительственных некоммерческих организаций, осуществляющих на основе установленных законом процедур действия, нацеленные на реализацию и обеспечение прав, свобод и законных интересов несовершеннолетнего ребенка.

Лариса Октябристовна, расскажите, что собой представляет западная модель ювенальной юстиции?

История ювенальной юстиции насчитывает более ста лет. Развитие идеи о специальном законодательстве и судопроизводстве по делам несовершеннолетних привело в ряде стран к созданию особого порядка судопроизводства, вплоть до выделения отдельной системы судов для несовершеннолетних. Но постепенно ювенальная юстиция стала включать в себя не только «детские суды», но и различные социальные государственные и негосударственные организации, и целую систему правовых мер, направленных на защиту ребенка. В итоге суды стали рассматривать как уголовные, так и семейные, бракоразводные, имущественные дела, где одной из сторон выступал ребенок.

В начале ХХ века была предпринята попытка создания ювенальных судов и в России, но тогда эта идея не прижилась. В мире же наибольшую реализацию ювенальная юстиция получила только после Второй Мировой войны, когда стали приниматься законодательные акты в защиту прав человека, в частности, «Конвенция о правах ребенка».

Звучит благородно: права ребенка, защита интересов детей…

Да, сама по себе идея защиты прав ребенка благородна. Однако в системе ювенальной юстиции права ребенка объявляются приоритетными по сравнению с правами других людей, они ставятся выше, чем семейные правоотношения, взаимоотношения родителей и детей. Но, во-первых, это противоречит традиционному укладу и системе права российского законодательства. А, во-вторых, опасно тем, что в итоге ребенок противопоставляется родителям, вследствие чего умаляется их авторитет, и взрослые становятся лишь субъектами права, чья деятельность направлена исключительно на обслуживание ребенка. Фактически дискредитируется система семейного права, брачно-семейных и детско-родительских отношений.

И в чем же проявляется приоритет прав ребенка? В том, что ребенок может самостоятельно подавать на родителей иск в суд?

Согласно российскому законодательству ребенок и сейчас может подать иск. Это адекватная норма, поскольку бывают ситуации, когда ребенку некому помочь. Хотя практика показывает, что подают иски, в основном, не дети-жертвы, а избалованные подростки, вырвавшиеся из-под семейной опеки и пытающиеся через суд шантажировать родных и близких. Но, несмотря на то, что в России дети сегодня и могут подавать на родителей в суд, права ребенка не имеют приоритета над правами взрослых.

Кроме того, надо отметить, что понятие «защита прав ребенка» в системе ювенальной юстиции, как правило, означает изъятие его из семьи. Например, родители разводятся, и между ними возникают непростые отношения, спор, с кем останется жить ребенок. В итоге суд нередко выносит решение об изъятии малыша из семьи, считая, что ребенку лучше быть социальным сиротой. И это притом, что родители — приличные, дееспособные, обеспеченные люди! Звучит невероятно, однако в Европе это распространенная практика.

Хотелось бы напомнить случай с известной актрисой Натальей Захаровой. В начале 90-х годов она вышла замуж за француза, уехала в Париж и родила дочь Машу. Однако жизнь не сложилась, так как супруг жестоко обращался с девочкой и употреблял наркотики. После развода по решению суда по семейным делам Маша осталась с мамой, и, если бы дело происходило в России, так продолжалось бы и по сей день. Но во Франции существует еще и ювенальный суд. Когда Маше было 3 года, ее, по просьбе бывшего мужа Натальи, насильно разлучили с мамой, отдали в приют, а затем в приемную семью. Мать настолько ограничили в общении и встречах с собственным ребенком, что даже во время редких свиданий ей не разрешали общаться с дочерью на родном языке. Простым письмом судьи (даже не решением суда!) Наталье сообщили, что запрещают говорить с ребенком на русском языке, допуская в общении лишь несколько нежных слов.

Но неужели нельзя пересмотреть, изменить неверное решение судьи?

Поколебать правовую систему ювенальной юстиции и изменить решения «семейных» судов почти невозможно. Если говорить о деле Натальи Захаровой, то это не удалось ни нашему президенту Путину, ни президенту Саркози, с которым актриса восемь раз встречалась лично. Президенты совместно обсуждали эту проблему, пытаясь ее разрешить, но ничего так и не вышло.

Иными словами, эта система неумолима, и решение ювенального суда о судьбе каждого конкретного ребенка является окончательным, поскольку «семейные суды» не подотчетны никаким органам, они абсолютно независимы. Это привело к тому, что ювенальная система превратилась в маховик, затягивающий в себя новые и новые жертвы. Ведь система должна чем-то «питаться»: есть чиновники, судьи, должен быть и материал, над которым следует работать! Круг вопросов, которые входят в компетенцию ювенальных судов, становится всё шире, и всё больше людей попадает «под прицел». Живой пример тому — истории с несовершеннолетними детьми, происшедшие во Франции.

Недавно весь мир буквально «взорвался» обсуждением случая о задержании на венгерской границе нашей соотечественницы Ирины Беленькой с трехлетней дочкой Лизой, которая имеет русско-французское гражданство. После развода с мужем-французом Ирина получила решение суда, по которому дочка должна была остаться с матерью, однако отец выкрал ребенка на территории России и увез его во Францию. Уже после этого он получил решение французского ювенального суда о том, что девочка остается с ним. Ирина приехала во Францию и без согласия отца забрала Лизу, хотела отвезти ее обратно в Россию, но ее задержали на границе с Венгрией. В итоге дочку отобрали, а несчастную мать бросили в тюрьму — теперь ей грозит большой тюремный срок. И таких чудовищных случаев, согласно статистике, только за прошедший год около 250! И в 50-ти из них дети имеют французско-российское гражданство.

В системе ювенальной юстиции суды очень часто при сложном разводе родителей решают, что ребенок передается на воспитание не отцу или матери, а в детские учреждения или приемную семью.

Получается, что система ювенальной юстиции под видом защиты прав ребенка и соблюдения его интересов фактически разрушает семейные связи между ребенком и его родными и зачастую делает малыша, имеющего и мать, и отца, социальным сиротой?

Получается, что так. Я могу это сравнить только с периодом коммунистического прошлого, когда активно внедрялась идея разрушения семьи, создания коллективных детских садов для воспитания в единой коммунистической идеологии. Мы это уже проходили — когда ломали семейные устои, дискредитировали семейные ценности и внедряли идею «свободной любви».

В задачи ювенальной системы не входит сохранение кровной семьи, скорее, наоборот. Кроме того, согласно правовой системе ювенальной юстиции работники ювенальных служб имеют право бесконтрольного вмешательства в дела любой семьи. Получается, что при традиционном укладе глава в доме — отец, а здесь — стоящий отдельной строкой в судебной системе ювенальный суд, который вершит судьбы миллионов детей.

Согласно нашей Конституции семья подлежит защите со стороны государства и является независимой ячейкой. Но если государство начнет бесцеремонно «влезать» в дела семьи с помощью системы ювенальной юстиции, то наступает полный крах семейных ценностей. У нас уже сейчас брачно-семейные отношения находятся в опасном состоянии: большое количество разводов, неполных семей, рождения детей вне брака. А появление ювенальных органов, которые с легкостью смогут изымать детей (причем, под любыми предлогами), окончательно разрушит институт семьи.

Тем более что система ювенальной юстиции выдвигает идею либерализации воспитания, отмены наказаний. Даже поставить в угол ребенка нельзя, поскольку судья может расценить это, как физическое насилие над ребенком. Фактически родителей лишают права воздействовать на своего ребенка. Хотя, интересно, что предлогом к изъятию могут быть не только «строгое» воспитание, но и «чрезмерная» любовь. Так, в решении суда в отношении Натальи Захаровой было указано, что мать лишается возможности видеться с ребенком, потому что страдает «удушающей любовью». Как видите, не только наказание может расцениваться как насилие, но даже любовь. Если суду надо работать, он найдет причину, по которой изымет ребенка у матери или отца.

Выходит, что судьба семьи зависит от интерпретации дела конкретным судьей?

Да, здесь огромную роль играет человеческий фактор. Ведь далеко не все люди, работающие в системе социальной защиты, исключительно гуманны, бескорыстны и исходят из интересов ребенка. Именно поэтому должны быть жесткие рамки, которые ограничивают действия социальных органов и обязывают их содействовать сохранению семьи, чего нет в системе ювенальной юстиции.

Но ведь иногда изъятие ребенка из семьи действительно необходимо.

Да, конечно! Если ребенку угрожает опасность, с ним жестоко обращаются, родители ведут асоциальный образ жизни, ребенка лучше изъять. И у нас есть законы, предусматривающие такую процедуру, так же, как есть система органов опеки и попечительства, которые этим занимаются. Наше уголовное законодательство имеет мягкое производство в отношении дел с участием преступников до 18 лет, существует специальная глава защиты прав несовершеннолетних, где оговорены права несовершеннолетних обвиняемых, потерпевших, порядок их допроса, участие педагогов, органов опеки и т.п.  Другое дело, что существующая система не всегда срабатывает. Можно вспомнить недавно нашумевший случай с усыновленным малышом Глебом, которого избивали приемные родители. Вскоре после того, как ребенок попал в больницу, отец забрал его домой. И органы опеки, которые должны были разобраться, что же происходит за стенами богатого особняка, совершенно не интересовались и не вмешивались в судьбу этого ребенка. В конце концов, вышестоящими органами было возбуждено уголовное дело, мальчик изъят, а сотрудников органов опеки и попечительства, которые проявили преступную халатность, отстранили.

К сожалению, в последние годы в российских органах опеки произошла серьезная децентрализация. Раньше они напрямую подчинялись Министерству образования и имели четко выстроенную «вертикальную» структуру. Сейчас специалисты органов опеки — это работники муниципалитетов, и все решения, которые принимают эти специалисты, должны подписывать главы местных образований. То есть судьба каждого ребенка решается главой местного муниципалитета. При этом у специалистов органов опеки отсутствуют нормальные условия работы, обучения, нет людей, которые могли бы отслеживать тяжелые семейные ситуации, заниматься кризисными семьями. На сегодняшний день структуры, осуществляющие защиту прав ребенка, в основном занимаются составлением исков о лишении или ограничении родительских прав. При этом профилактической работы нет. Раньше этим занимались участковые милиционеры, а теперь и это почти забыто. Комиссии по делам несовершеннолетних тоже не имеют реальных рычагов, они лишь принимают решения административного наказания родителей. И получается, что у нас родители имеют право и обязаны воспитывать ребенка, но условий для того, чтобы указать родителям на их ошибки — нет. Сейчас в России ребенка проще забрать в детский дом, чем помочь семье решить проблемы и нормально воспитывать детей. А эти дети, выращенные в детских домах, зачастую не имеют представления о нормальной семейной жизни, семейной модели поведения, и в итоге сами не могут создать семью. Плодя социальных сирот, порождаем новых социальных сирот в будущем. Но, внедрив систему ювенальной юстиции, мы лишь усугубим ситуацию!

Вечный вопрос: что же делать?

Надо смотреть в корень проблемы. Сегодня у нас в стране страшнейшая депопуляция, огромное количество беспризорных детей, социальных сирот. Поэтому надо бросить все силы на укрепление семьи, брачно-семейных отношений, на создание государственных структур, деятельность которых будет направлена на защиту и поддержку семьи, на улучшение положения ребенка в рамках кровной семьи. Необходимо отлаживать системы органов опеки и социальной защиты, улучшать им условия работы. Но это не значит, что их надо переделывать! Ведь разрушить всегда проще, чем построить.

Однако если ювенальная юстиция так опасна, почему за нее ратуют некоторые правозащитники и политические деятели?

Есть люди, которые получают западные гранты за продвижение этих идей. А есть люди, которые искренне верят в то, что борются за правое дело, что это принесет пользу государству, но они просто глубоко не вникали в суть проблемы.

Без изменения нынешнего российского законодательства идею ювенальной юстиции реализовывать нельзя! Однако ее всё время будируют, толкают, проводят совещания, выделяют деньги на «пилотные» регионы и твердят, как это хорошо. А что хорошо? Где результаты? Отчетности нет никакой! Судить о результатах можно было бы, если бы органы, работающие в «пилотных» регионах, сделали отчет: за этот год количество разводов снизилось на столько-то процентов, количество социальных сирот уменьшилось на столько-то, преступность снизилась на столько-то. Однако ни по одному пилотному региону нет такой статистики. Поэтому как можно говорить о положительных результатах внедрения ювенальных судов?! К тому же, для того, чтобы убедиться, необходимо ли нам изменение правовой системы и создание ювенальной юстиции, достаточно посмотреть на плоды, которые эта система уже породила на Западе. «По плодам их узнаете их»! А плоды эти печальны и ужасны, особенно для нашей страны: максимальная возможность изъятия ребенка из семьи, невозможность самостоятельно заниматься воспитанием ребенка, отчуждение родителей и детей. Поэтому внедрение ювенальной юстиции — одна из серьезнейших опасностей, о которой надо знать каждому.

Беседовала Кристина Сандалова

Опубликовано в «Славянка» №21, июнь-июль 2009

В системе ювенальной юстиции права ребенка объявляются приоритетными по сравнению с правами других людей, они ставятся выше, чем семейные правоотношения, взаимоотношения родителей и детей.

Понятие «защита прав ребенка» в системе ювенальной юстиции, как правило, означает изъятие его из семьи. Например, родители разводятся, и между ними возникают непростые отношения, спор, с кем останется жить ребенок. В итоге суд нередко выносит решение об изъятии малыша из семьи, считая, что ребенку лучше быть социальным сиротой.

Решение ювенального суда о судьбе каждого конкретного ребенка является окончательным, поскольку «семейные суды» не подотчетны никаким органам, они абсолютно независимы.

Сейчас у нас ребенка проще забрать в детский дом, чем помочь семье решить проблемы и нормально воспитывать детей. А эти дети, выращенные в детских домах, зачастую не имеют представления о нормальной семейной жизни, семейной модели поведения, и в итоге сами не могут создать семью.

В России мать и отец еще очень много значат. Поэтому, на мой взгляд, люди, продвигающие ювенальную юстицию в России, должны ясно сказать, что именно они хотят узаконить. Не рассуждать о размыто понимаемых интересах ребенка, которые можно будет потом трактовать, как кому в голову взбредет, а конкретно, по пунктам объяснить, что означают интересы ребенка в современном обществе, какие тут опасности, чем наша ювенальная юстиция будет отличаться от западной. А потом надо вынести этот вопрос на всенародное обсуждение, провести референдум. Пусть каждый родитель выскажется по этому вопросу!

Актриса Наталья Захарова

Ювенальная юстиция как система ставит во главу угла права ребенка, толкуемые в либерально-нигилистическом ключе. В странах, где разгулялась «ювеналка», для того чтобы попасть на крючок социальной службы, достаточно звонка или доноса соседей. Грамотно раскрученная жалоба часто заканчивается тем, что ребенка просто отбирают. Основная же роль «стукачей» в ювенальной реальности отведена… самим детям. Им внушается, что они могут доносить на родителей или педагогов, если те нарушают «интересы ребенка», и даже подавать на них в суд. А контролируют процесс никому не подотчетные судебные и социальные структуры.

Ювенальная система ополчилась на пятую Божественную Заповедь: «Почитай отца своего и мать», на традиции жизни российского общества. Налицо стремление вырвать детей из семьи духовно и нравственно, обучив их «качать свои права», а роль родителей низвести до «биологических предков», обслуживающих прихоти детей.

Протоиерей Александр Новопашин,
президент Новосибирского благотворительного Фонда
«В защиту жизни нерожденных детей»

Система ювенальной юстиции в ее современной сущности (подлинной, а не декларативной) представляет собой сильнейший удар по детско-родительским отношениям и всему социальному укладу. Этот процесс имеет несколько направлений, и все они невероятно деструктивны.

Первое из них заключается в намерении некоторых лоббистов порноиндустрии и разврата придать детям с как можно более раннего возраста «взрослый» статус. Например, снижение возраста получения паспорта до 14 лет повлекло за собой снижение до той же возрастной планки так называемого «возраста половой неприкосновенности». В результате растление четырнадцатилетнего ребенка перестало быть уголовно наказуемым.

Второе направление этой антисемейной деятельности нацелено на разрушение традиционной культуры и больнее всего бьет по религиозным семьям. Почитание родителей и патриархальный уклад жизни — мировоззренческая и культурная основа для религий, наиболее распространенных в нашей стране. Вмешательство же государства в процесс семейного воспитания подрывает многовековые социокультурные устои, что недопустимо ни с юридической, ни с моральной точек зрения.

Игорь Белобородов, директор Института демографических исследований

Пока общество и государство убеждены, что родную мать, даже не очень хорошую, никто не заменит. Что самые лучшие, самые богатые и образованные приемные родители не могут дать ребенку того, что дает ему кровная семья. И поэтому нужно сохранять ее до последнего. Ювенальная же юстиция смотрит на эту проблему совершенно иначе. Кровное родство — ничто или почти ничто. Недаром словосочетание «родная мать» так назойливо заменяется вроде бы более современным, наукообразным, а по сути — оскорбительным термином «биологическая мать». Потеря же «биологической семьи» никакая не трагедия, неизбежно накладывающая отпечаток на всю последующую жизнь ребенка, а наоборот, защита ребенка, находящегося в опасной ситуации.

Ирина Медведева, Татьяна Шишова