ДЕТИ КАК ДЕТИ?

«Любовь — это признак ума»
Коля Голышев

Они добры, открыты, глаза их раскосы, вне зависимости от расы всегда голубые, носики вздёрнуты, им трудно выполнять движения мелкой моторики, мышцы их лиц почти неподвижны. Дети с синдромом Дауна. Согласно статистике, сегодня на 600–800 детей рождается один малыш с «обезьяньими» хромосомами. Причем генетические нарушения становятся «привилегией» богатых, именно в таких семьях в XXI веке чаще всего рождаются даунята, в конце концов и первый такой малыш появился на свет в королевской семье…

Как воспитать такого ребёнка в российских условиях, где, в отличие от западных схем, нет возможности тратить 10 тысяч долларов в год на его развитие? Что несёт семье появление такого малыша кроме постоянных тревог и забот «на всю оставшуюся жизнь» (наличие синдрома провоцирует другие заболевания — М.Ш.)?

Своим опытом делится московский художник, отец 9-летнего Николки, пораженного синдромом Дауна, Сергей Дмитриевич Голышев.

«Когда мне сообщили, что у меня родился сын с синдромом Дауна, я трое суток не выходил из комнаты», — рассказывает Сергей Дмитриевич. Просто сидел, вперившись в стены невидящим взором. Из оцепенения вывел друг: «Поехали к отцу Артемию (Владимирову), у него такая благодать на детей…»

О. Артемий предложил назвать сына в честь последнего русского императора Николаем (тогда царская семья ещё не была прославлена). На третий день крестили ребёнка. Крёстным отцом стал протоиерей Феодор (Соколов), известный своим даром любви московский священник, погибший впоследствии в автокатастрофе. «Эти люди меня очень поддержали», — вспоминает Серей Дмитриевич.

Врач, осмотревшая младенца, и обнаружившая дополнительные Колины «недостатки» заявила: «Я за такие диагнозы денег не беру, вы еще всю жизнь будете умирать вместе с ним». Помогло представительство английского фонда «Даун. Сайт. Ап.» в Москве. Ежедневно, на протяжении четырёх лет, оттуда приходила сотрудница «развивать» Николку — простые упражнения на цвет, движение, как и для всех младенцев. Главное не давать такому ребёнку залеживаться, чтобы мышцы окончательно не «отвердели», — рассказывает отец.

Информация о фонде «Даун. Сайт. Ап.» сегодня распространяется в каждом столичном роддоме (а вот подобной московской ассоциации Колоскова до сих пор не удалось «выбить» даже помещение — С.Г.).

Появление Николки изменило жизнь каждого члена семьи. В семье художника есть старший сын, Гоша, родившийся раньше Николки на 12-ть лет. «Они по темпераменту одинаковые, оба родились с шевелюрами »ирокезов«, — вспоминает, улыбаясь, Сергей Дмитриевич. — Разницы в воспитании братьев нет, отличается только »специфика«.

Подход к ребёнку зависит от того, что ты хочешь от него получить, потому что всё-таки дети стараются делать то, что просят родители, — рассказывает художник. Георгия мы и музыке учили, но до окончания школы, он так и не смог решить, чем будет заниматься. И вот однажды он поехал вместе с Колей на занятие ипотерапией (катание на лошади), нужен был помощник. Именно тогда он осознал своё призвание. Сегодня Георгий Сергеевич (так теперь его называет отец) учится на кафедре социальной психологии педагогического университета, параллельно работает с такими же детишками, как его брат.

Чем же отличается воспитание Коли от обычного ребёнка? С рождения и до настоящего времени Сергей Дмитриевич делает Коле точечный массаж по методу А.А.  Уманской, по несколько раз в день («ребёнок от это лучше соображает» — С.Г.). Ежедневно делаются уколы, используются также гомеопатические средства. Всё это, по мнению медиков, стимулирует работу мозга.

У Коли слабая психика, он быстро устает. Тем не менее он учится в коррекционной школе на Сходненской, которую в своё время закончил чемпион мира по хоккею — Харламов. В Колином классе 5 человек, двое из которых с диагнозом ДЦП, еще двое — просто «запущенные» дети.

Конечно, я вложил в этого младенца гораздо больше. Его рождение меня очень «зацепило». Со старшим было немного проще, но всё-таки первый ребёнок это — туман.

Я стал сочинять для Коли песни (я пел когда-то в храме), говорит Сергей Дмитриевич, поёт:

Колокольный звон — самый цепкий,
У младенца сон — самый крепкий
Динь-дон, бом-бом-бом,
Динь-динь, дон-дон, бом-бом-бом-бом…
В небе облако, словно птенчик,
Звонче колокол — спи младенчик.

Коля оказался очень живым мальчиком, — говорит папа. — Он просил меня рассказывать сказки, частенько я придумывал что-то сам: «Жил был волк, он жил под корягой, в овраге…» «И в тыкве», — добавлял Коля. У нас получался диалог. Постепенно он увлёкся нашими беседами «на сон грядущий», я стал их записывать:

— Папа, сердце мое стало каменным.
— Отчего?
— От жизни.
— Почему?
— Зла много вокруг.

Или вот это:
— Папа, я — Кощей Бессмертный!
— Коля, а почему бы тебе не стать Иваном-царевичем?
— Ты знаешь, что такое стать Иван-царевичем? Надо сначала стать уткой, потом яйцом, потом снова Колей, потом умереть, потом стать Иван-царевичем!

Рисовать Коля не мог в силу плохо развитой моторики, и мы стали покупать ему китайские доски. Ему это так понравилось, что он стал рисовать везде — в метро, троллейбусе, магазине. Рисуя, он всё время что-нибудь говорил (я его так учил). И часто «спящие» в транспорте ругались. Я просил, в свою очередь, «не пугать ребёнка», ведь это необходимо для развития таких детей.

У него выработался свой стиль. Интересны названия его работ: «Кашалот никакой», «Лесной слон», «Звуки войны» или «Непослушный бульдог, который пугает детей, а мамы детей говорят: тебе не стыдно?», «Три медведя: нежный, неповторимый, задумчивый». Слово для него не столько информационно, сколько является сплетением образов. То есть слово соединилось с его мыслительным процессом. Иногда он выдает вещи, которые даже не понимает.

По фантазиям в детском саду Коле не было равных. В обычный детский сад Колю не взяли. А жаль. По мнению психологов, такие дети воспитывают в здоровых детях милосердие, а «нормальные» детки нужны больным, так как они тянутся к ним, развиваются. Кстати, одна мать из г. Иваново пробовала устроить своего ребёнка-дауненка в «нормальный» детский сад, а не в специальный интернат, зная, что в Москве существуют такие интеграционные детсады. Городское Управление образования ей в этом отказало. Да и родители вместе с воспитателями этого не хотели. Ей, естественно, отказали. Тогда она подала иск в местный суд и выиграла дело. Одним из решающих аргументов в ее пользу стали стихи Николки, которые зачитали прямо в зале суда, во время разбирательства дела:

«В стране далекой,
Где нет овец, коров и коз,
А только ночь быстра,
Живут люди в последний час.
Помогите им,
Чтобы ваша любовь не сошла с ума».

С раннего детства мы давали Коле слушать кассеты, перечитали всю классику. И всё-таки удивительно, что ребёнок может высказать вещи, которые умнее его самого! — восклицает Сергей Дмитриевич. У меня 82 страницы Колиных рассказов, (в стиле японских хаку — М.Ш.). Почти все из них я помню наизусть. Например, сегодня утром он сказал: «У меня есть тёплая рука, я прижимаю её к щеке и думаю только об одном, чьё небо в моём сердце?»

«Почему мой сын так мыслит?» — ставит вопрос Сергей Дмитриевич. Однажды я за что-то очень сильно отругал Колю. Спустя некоторое время он идёт ко мне, думаю, что сейчас он, как все дети, начнёт просить прощения. Но Коля, как настоящий поэт, начал «издалека»:

«Из синих туч на землю
Падают простроченными узорами снежинки.
Падает белый снег.
Я не хочу быть плохим.
Я хочу любить маму и папу
И ласкать их сердцами луны и весны».

Моя жена, Галя, педагог по образованию, тоже стала писать стихи: «Быть может наша жизнь порой не легче, чем монаший постриг, о, Господи, шепчу я вам, благослови меня на этот подвиг».

Как-то Коля приходит ко мне утром и говорит: «Папа, ты мне сегодня приснился, помнишь?» А потом рассказывает свой сон: «Мне приснился сон, что я иду не по небу, а по земле». «Коля, может быть наоборот?» «Нет, папа, именно по земле».

Жена требует от мальчика распорядка: утром надо встать, умыться, одеться, помолиться, поесть. А Коля первым делом приходит ко мне и начинает «выдавать»: «У меня есть поле под Москвой, оно всё в снегу, я забрался на сугроб, провалился, выбрался и стал красивым». Он никогда не повторяется. Часто я говорю: «Коля, давай в следующий раз». Тогда Коля удивляется: «Папа, стихи не ждут».

Я записываю за Колей последние два года. Надеюсь, что у него это не пройдет. Ведь только совсем недавно он научился считать до 20-ти? А если не стихи, то что же тогда? — вопрошает отец.

— Что вы посоветуете родителям, столкнувшимся с подобной проблемой? — ставлю я вопрос.

— Радоваться и любить, иначе это — гибель. Потому что не хватает терпения, нервов. Нельзя ни в коем случае думать, что твой ребенок — недоразвитый. Нужно искать с ним контакта, вытягивать из него всё, что ты можешь. У меня с сыном нет проблем, когда идёт контакт через сердце. Всё зависит от тебя: нужно выдавливать из себя все недостатки, всю лень. Главное, чтобы в семье было единство. Зачастую открываешь в себе не самые лучшие качества, и от этого надо избавляться.

P.S.  Cегодня Сергея Владимировича Голышева беспокоит вопрос: достойны ли Колины рассказы того, чтобы их услышал широкий круг читателей? Если да, то как найти возможность выпустить книгу?

Марина Шелкова